Александра Райзера иногда сильно тянет на русскую еду -- на маринованые овощи, на копчёную скумбрию, на настоящие, сделанные в России, конфеты, а порой ему очень хочется немножко красной икры. С 1996 года живёт сорокачетырёхлетний Александр в Берлине. Родился он в сибирском городе Омске. Его родители, настоящие немцы с Поволжья, говорившие на швабском диалекте, не по своей воле оказались в этом неуютном и негостеприимном городе -- Сталин сослал их туда. Но что сейчас об этом вспоминать -- это было очень давно и очень далеко. А вот привычные русские продукты опять оказались в зоне досягаемости: не так давно возле остановки электрички в Марцане открылся русский супермаркт, предлагающий огромный ассортимент продуктов со "старой" родины.
Однако, дело тут, конечно, не только в еде. Просто русская кухня пробуждает у Александра Райзера острое чувство ностальгии по России. И даже не столько по России, сколько по Сибири, по её необозримым просторам, где можно странствовать бесконечно. Душа его разрывается: он всё время спрашивает себя, разве может человек иметь две родины? И сам себе отвечает: может. Может, чёрт возьми! Что бы там не говорили философы и поэты. Ведь именно здесь, в не самом престижном районе Берлина – Марцане он обрёл новую родину. Когда после отпуска, проведённого в Омске, он возвращается домой в Марцан, первое время ему недостаёт сибирских просторов и тишины. Но, оставив свой дом в Омске, он опять оказывается дома, в Берлине. Прямо мистика какая-то! Не все российские немцы, которые в разные времена переселились из России в Германию, могут сказать о себе так, как говорит Александр: здесь я дома. Многие инстинктивно пытаются воссоздать здесь, в Германии, привычные для себя российские формы жизни, но это далеко не всегда получается, ведь Германия принципиально другая страна. И тогда, люди впадают в отчаяние и депрессию.
Район Марцан-Норд является частью большой области, с наиболее высокой концентрацией иностранцев. Вьетнамцы составляют тоже изрядную долю в официальной статистике, но быт северных районов Берлина, всё-таки, в основном сформирован российскими немцами. Их число оценивается от 4000 до 4500 человек, что составляет 20% всего населения этого региона. В микрорайоне Марцан-Митте, где общее число населения приблизительно выражается цифрой 45 000, концентрация поздних переселенцев ещё выше: около 6500 человек.
У каждого, кто прибыл сюда с Востока, есть своя судьба, поэтому обобщения здесь невозможны. "Эти люди, – говорит Елена Марбург, уполномоченная по вопросам мигрантов района, – приехали из страны, протяжённостью в тринадцать часовых поясов и несут в себе зачатки огромного количества культур". Марцан, наравне с другим районом Берлина – Шпандау, является оплотом поздних переселенцев в немецкой столице. Несомненно в последние годы Марцан сильно изменился, причём к лучшему. Он стал более красочным, гораздо более светлым, лучше освещённым. Здесь открылось много новых небольших магазинов и бутиков. Но, невзирая на это, общая серость всё ещё окончательно не изжита: безликие фасады, страшноватые блочные дома, пустые пространства. Может быть, несмотря ни на что, по сравнению с российскими провинциальными городами это убожество всё равно является раем. Но что же на самом деле происходит за этими фасадами, окнами и балконами? Разумеется, здешние люди ведут обычную жизнь, но кто знает, может за этими тихими буднями вызревает большая катастрофа...
Александр Райзер предупреждает нас о том, чтобы мы не шли на поводу у распространённых стереотипов. Мало кто знает так хорошо, как он, о жизненных условиях, в которых оказывается человек, приехавший в Берлин из гигантской российской "империи". Между 1999 и 2006 гг. Александр работал в бюро по развитию социальной инфраструктуры микрорайона. Благодаря этому, он знакомился со многими людьми и волей-неволей вникал в их проблемы. По его словам, самые серьезные проблемы испытывают молодые люди, закончившие в России школу. Их аттестат в Германии не признается. Или школьники, которые вынуждены мириться с тем, что в здешних школах их определяют на несколько классов ниже. У молодежи возникает чувство, что общество считает их нежелательными персонами. Они замыкаются среди себе подобных и начинают искать утешения в алкоголе и наркотиках. Высокая концентрация поздних переселенцев на севере Марцана ведет к тому, что переселенцы общаются только между собой. Квартал между Märkischer Allee и Havemannstraße действительно превратился в "маленькую Москву". Приезжающие расселяются здесь в относительно больших, но и относительно дешёвых квартирах. Здесь живут целыми семейными кланами, многие находятся в тесных дружеских отношениях. Люди, приехавшие сюда раньше, тянут за собой своих родственников и друзей: люди, которые говорят, думают и чувствуют по-русски, могут здесь прекрасно жить – для этого восе не обязательно водиться с "туземцами".
Наличие семьи становится здесь жизненной необходимостью. Она является чем-то вроде резервуара, тёплого, уютного бассейна, находясь в котором, можно интерпретировать внешний мир как враждебный, и без контактов с которым можно спокойно прожить. Изоляция и противопоставление себя немецкому обществу нарастает. "А ведь многие ещё не приехали", с явной опаской в голосе говорит координатор общества "Ball" Габриеле Фихтнер. Те, кто приезжают из сельской местности, находят здесь в тесных семейных узах точку опоры и привычные рамки. Подростки, ощутившие на себе влияние большого города, больше не признают авторитета родителей, привыкшие к патриархальному укладу мужчины внезапно оказываются безработными и утрачивают положение кормильца семьи, потому что их жёны работают и попрекают этим мужей. По словам Райзера, многие воспринимают такое положение как позор и катастрофу. Всё это часто приводит к разводам, семьи рушатся.
Когда же дело доходит до конфронтаций -- как в собственной квартире, так и между соседями -- то, как говорит Райзер, людям не хватает стратегической гибкости. "Отрываться по полной" -- вот главный их девиз. У верблюда два горда потому что жизнь -- борьба. Борьба, во время которой всё преувеличено: радость, горе и гнев. Мирного решения конфликтов эти люди не знают.
Все стены первого этажа здания бывшего детского сада, точно так же, как и в ведомстве по борьбе с безработицей или центре помощи мигрантам, обклеены бумажными листочками, которые пестрят русскими буквами. В основном это объявления о предоставлении услуг и различные просьбы: какой-то мужчина совершенно не знает немецкого и не понимает, что делать с с полученным счётом за электроэнергию, другой знает два-три слова, но этого недостаточно, чтобы разобраться с официальными письмами. Люди с высшим образованием зачастую оказываются беспомощными перед лицом новой, немецкой реальности. Их дипломы не подтверждаются. Они, большую часть жизни отдавшие науке или производству, сегодня оказались поставленными перед необходимостью заниматься неквалифицированным трудом. Более того, они должны ещё и радоваться, если находят хотя бы такую работу. Как тут не впасть в глубокое уныние и пессимизм.
В этой ситуации любой успех кажется значительным. Если два-три молодых человека открывают, скажем, небольшое кафе, это становится поводом для победных реляций и громких празднований. И не без оснований, потому что нельзя не сказать о том, что очень большой процент так называемого "коренного населения" к новым согражданам относятся, не побоимся этого слова, с некоторым отвращением. Тут зачастую доходит до взаимных оскорблений. Русско-немецкая молодёжь называет местных жителей фрицами и фашистами, а местные обзывают своих новых сограждан восточными дикарями. Коренные немцы не считают нужным скрывать, что не хотят жить в этом районе, потому что здесь слишком много русских. Русских! А ведь поздние переселенцы считают себя немцами. И это действительно так.
Немецкая пресса трубит об интеграции. Как грибы растут всевозможные консультационные пункты, дающие российским немцам бесплатные и бессмысленные советы. Не нужно советов, говорит Райзер, – мы убежали из страны советов. Дайте нам работу и будьте милосердны. Вот и всё, что нужно для интеграции.
Александр Райзер как знаток русских кварталов открыто выступает с критикой. Он убеждён в том, что аусзидлеров никто не слышит, их мнение -- глас вопиющего в пустыне. Когда принимаются какие-либо решения относительно их будущего и их судеб, за стол переговоров их никто не зовёт. Вследствие этого, им предлагают и даже навязывают совсем не то, что им требуется. Их многоликие судьбы глубоко запрятаны за безликими фасадами серых марцанских многоэтажек, они борются за жизнь и проигрывают, потому что не понимают, а зачастую не принимают Запад. Их взгляды обращены назад, в Россию. Поэтому они обречены навсегда оставаться аусзидлерами – ни в городе Иван, ни в селе Селифан.
Вот такая отнюдь не оптимистическая трагедия.
август, 2008
Ю. Кудлач, писатель и журналист
www.kudlatsch.de
